Себя между пингвином и собакой
Он поместил, сказав, что вывод знаков.
Да, вице-президент и академик,
Но все это, ребята, мимо денег:
Невольник слова, записной оратор.
Что благо — он творец, не имитатор.
Теперь о свежих и острых мыслях из "Кошачьего города" Лао Шэ. Вот что интересно: мой старый, случайно найденный в свое время прием, не срабатывает. Цитаты, которые, казалось бы, могли освещать каким-то образом мое видение сегодняшнего Китая, светят совсем в другую сторону. Но, видно, так уж мне суждено: все время веду какую-то борьбу у себя на родине.
Завтра утром выезжаем из гостинцы.
21 апреля, четверг. Пишу уже в шанхайском отеле. Это даже не отель, а какие-то апартаменты для моряков океанского плавания. На двадцать втором этаже открывается два вида: из окна — сверкающий огнями, невероятной современной красоты город, тройные дорожные развязки, реклама, непрекращающееся гудение, выдающее напряженную мощь мегаполиса. Впрочем, об этом я писал два года назад, но тогда я еще не был в Америке. Ночной Шанхай, когда мы ехали от аэропорта, производит большее впечатление, чем Нью-Йорк. Здесь преобладает естественная сила, как в человеке сильном от природы по сравнению с накаченным спортсменом. Вид от окна — гостиная, направо спальня с роскошной белой кроватью, налево кухня с газовой плитой, мойкой, холодильником. В гостиную выходит и дверь в ванную комнату. Отапливается все газом, на кухне современная нагревательная колонка и газовый счетчик. Ванная комната быстро прогревается огромной теплоты лампами накаливания. Деньги вкладывают в дорогостоящее оборудование, чтобы потом экономить и получать прибыль.
Утром, в девять часов, уехали из пекинской гостиницы уже с чемоданами. План такой: сначала Великая китайская стена, потом обед, минские могилы и в аэропорт — все в одном направлении. Но и все знакомо. На стену Лена ходила вместе с Геннадием Геннадиевичем, я остался с шофером Сон-фу в машине. Шофер, молодой мальчишка с замысловатой, вроде рассыпанного снопа, прической играл сам с собой в какую-то карточную игру, я дочитывал Лао Шэ. В общем полтора часа провел с большой пользой. Все время вспоминаю Володю Крупина с высказанной им не очень оригинальной мыслью, но меня, по совпадению, в тот момент поразившей, что "пора отказываться". Мир, конечно, разнообразен, но освоить и понять можно лишь то, что понятно и возможно понять. Здесь мезин-форте не примешь.
Описывать все нет смысла, вернее боюсь себе же наскучить. Опять обед в каком-то загородном ресторане, много разной еды, медленное насыщение, поражаешься разнообразию оттенков вкуса и сравнительно низким — это если по московским меркам — ценам.
В самом "подземном дворце", на глубине, я купил за 50 юаней довольно большой альбом: здесь история, план долины, отдельные экспонаты музея — все поражает своей роскошью и широким дыханием. Это не менее значительно, чем в Египте, а сама долина Шисаньлин, запертая среди гор, конечно, производит более величественное впечатление, чем Долина царей. Тринадцать гробниц — 16 императоров династии. Здесь огромная площадь земли была запретной зоной, эти могилы, надгробные павильоны и мемориальные парки никто особенно не стерег. Лучше всего сокровища и мавзолеи хранил страх перед императором. Оторопь берет, когда представляешь эту тишину, в которой лежали, вперив глаза в непроглядную тьму могил, императоры и императрицы.
Собственно, отреставрированы и готовы к посещению гробницы двух императоров. Мы были только в одной, в усыпальнице Динлин, где покоится прах императора Ваньли. Меня все увиденное так потрясло — я не хочу больше никуда. Впечатления отличаются не их количеством, а глубиной и качеством. Три огромных зала, мраморные ворота на мраморных же шарнирах, трон императора, подножие для гробов и красные ящики, в которых должна лежать заупокойная утварь. Здесь все потрясает размерами и холодной рассудочной гармонией. Таких высоких залов египтяне не копали, императору не нужна была живопись, о его делах небо знало. Кстати, императоры были полными мужчинами, в музее хранятся пояса этих мужей — вот оно свойство китайской кухни.
Отдельно надо говорить об организации показа, о специально прорытой шахте, куда ты по гранитным ступеням спускаешься и спускаешься… Двадцать первый век это век китайских культурных ценностей.
Закончил читать "Кошачий город".
Теперь о Шанхае. Апартаменты на 22-м этаже встретили меня объявлением на английском. Сижу перевожу.
"Дружеская подсказка от полиции: 1. Храните свои ценности в вашем сейфе в отеле. 2. Не оставляйте без присмотра кино- и фотокамеры, когда занимаетесь покупками или гуляете. 3. Держите в поле зрения свои ценности, когда едите в ресторане. 4. Если посторонний человек приглашает вас пойти куда-нибудь развлечься или в бар выпить, будьте бдительны. 5. Если у вас серьезное волнение или произошел тревожный инцидент, наберите 110 и позвоните в полицию или обратитесь за помощью к патрульному".
Так что же, оставлять в номере компьютер, когда уйду завтра, и что делать с плейером? Ну, украдут компьютер, Бог с ним, но там записи за последние два месяца. Их будет жалко. Может быть, это всего лишь обычная предупредительность хозяев, стремящихся уберечь гостя от нежелательных эксцессов. Или неужели тут, наконец-то, уместно вспомнить о строках из "Кошачьего города": "В этом мрачном обществе люди звереют, едва родившись на свет. Они рыщут повсюду за лакомым куском, за любой ничтожной выгодой и всегда готовы пустить в ход и зубы, и когти"? Нет-нет, не Китай, другая страна встает перед моим внутренним взором за этими строчками, та, которой Лао Шэ посвящает следующий удивительный диалог (я немного его сокращаю) землянина, длительное время, из-за аварии с космическим кораблем, задержавшегося на чужой планете среди людей-кошек и выучившего их язык, с туземным слугой:
"— Чем зарабатывают на жизнь горожане?..
— …Ничем.
— Как так?!.
— Достаточно одному служить чиновником, чтобы многие были обеспечены… Остальные ждут, пока у них появится свой чиновник.
— Видимо, чиновников очень много?
— Да, все, кроме безработных, считаются чиновниками. Я тоже чиновник…
— А чиновники получают жалованье?
— Конечно, от Его Величества.
— Откуда же у императора деньги, если столько народу бездельничает и ничего не производит?
— От продажи драгоценностей, земель… Ведь вы, иностранцы, любите покупать их! Пока они есть, о деньгах нечего беспокоиться.
— Музеи и библиотеки вам неплохо помогают… Но неужели ты сам не чувствуешь, что лишаться книг и древностей нехорошо?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});